А почему-то ее мучил вопрос: «Сколько можно ждать нежности от компьютера?» Казалось бы, он правда приносил нежность – или даже, вернее сказать, удовлетворение, в первую очередь. Ощущение клавиш под отяжеленными вдохновением пальцами являлось для нее почти наркотическим ощущением, которого желаешь постоянно, даже не отдавая себе в этом отчет. Если ей было плохо, она шла и садилась печатать то, что шло в голову. Она была сама себе прототип, и это было интересно – читать ее мысли ей самой. Она не хотела, чтобы кто-то читал ее мысли и тянуло ее, неотвратимо тянуло к компьютеру, к этому ощущению буковок под пальцами. Удивительно, она никогда не уставала печатать…
А почему-то ее мучил вопрос: «Сколько можно ждать нежности от компьютера?»
Казалось бы, он правда приносил нежность. Ей все-таки казалось, что он любит ее своей машинной любовью, немножко иллюзорной… Да, ее это не смущало нисколечко! Казалось, он ждал ее пальчиков, ей так казалось. Он ждал своим монитором взгляд ее грустных, неимоверно печальных огромных темно-синих глаз… А еще ему нравилось, когда она дотрагивалась до него ладонью – она всегда была несколько холодной, ее ладонь, но такой ласковой, когда она проводила ей по сердцу компьютерному – по плате… И тогда ему хотелось поплакать, а он не мог.
А почему-то ее мучил вопрос: «Сколько можно ждать нежности от компьютера?»
А она была права! Он и вправду чувствовал к ней нежность, но не мог ее выразить…а, может быть, ей так просто казалось…
И воцарилась почти гробовая тишина. Лишь слышалось тихое жужжание компьютеров. Они победили в войне, но победили, как трусы – ведь они не предупредили людей о том, что начинают войну. Наверное, трусливость – это выдумка людей. Трусливость – это просто хитрость, смешанная с развитым умом. Этот развитый ум и смог сделать так, чтобы воцарилась тишина…
Ей все-таки суждено было умереть, как и всем другим. Она умирала. А почему-то ее мучил вопрос: «Сколько можно ждать нежности от компьютера?» Он знал ответ: еще несколько минут. Компьютер выразил свою любовь и всю свою нежность – он не захотел жить в мире, отвоеванном ими, без нее. Он погиб рядом с ней.
Его объявили изменником.