Манная каша.
-Разве это не аморально -
любить, когда кто-то умирает?
-Нет, мой друг, alea jacta est!
В этой жизни ты уравновесишь
мир своей любовью.
Concordia victoriam gignit.
любить, когда кто-то умирает?
-Нет, мой друг, alea jacta est!
В этой жизни ты уравновесишь
мир своей любовью.
Concordia victoriam gignit.
I.
Эта девочка, которую звали Ты, давным-давно научилась поправлять свое настроение. Это было похоже на воспитание маленького котенка, которых иногда дарят детям на День рождения: нельзя было повышать голос и выходить из себя, стоило мягко, но настойчиво требовать того, что на данный момент было нужно.
Когда девочка, которую звали Ты, достигла абсолютного мастерства в этом деле - хотя, как вы знаете, такого мастерства не существует, - у нее остался лишь один повод для горечи. Тот,кто плохо ее знал, думал, что она боится Смерти, но они заблуждались. Этим поводом являлась даже не ее мудрость, а знание - знание, которое она взрастила в себе, которому нашла тысячу подтверждений и продолжала находить их. Об этом знании было очень тяжело говорить, как о всяком АБСОЛЮТНО ИСТИННОМ знании, которое средствами языка становится ложным или в лучшем случае относительно истинным. Это было знание об устройстве мира и понимание диаметральности терминов "справедливость" и "равновесие". Так девочка Ты выражала это знание для тех, кто ею интересовался: в этом мире нет справедливости, им правит закон равновесия. Многим казалось, что они понимают Ты, но Ты не обращала на это внимания.
II.
Вчера был такой чудаковатый день: у нас в квартире собралось 3 женщины, 1 девушка и 1 мальчик, и это был перебор. Настроение было ни к черту: сказывалась накопленная усталость, подобравшаяся вплотную простуда и душная атмосфера ноября. Конечно, я держалась и держалась очень неплохо, потому что у меня с какого-то очень далекого ноябрьского вечера появилось скромненькое чудо, которое я не то чтобы не могла, скорее не хотела объяснять. Словом, я находилась очередной день подряд в окрыленном состоянии духа и светлом настроении. Все это походило на влюбленность и вместе с тем временами на иллюзию любви. Впрочем,чем это являлось на самом деле, я даже не пыталась понять. Задумывалась я лишь о маятнике, с опаской ожидая скорых неприятностей, равных по силе моему неземному счастью. Я знала,что за это придется дорjго заплатить, но я была готова ко всему.
Ночью, перечитывая заветные буквы в мобильном телефоне, я услышала звонок,но не придала ему никакого значения.
Утром я узнала,что умер брат-двойняшка моей бабушки.
Удивительно,но я осталась равнодушной. Мне было только немного жаль свою бабушку - ведь ей нельзя было плакать после операции на левый глаз.
Правда домой я вернулась подавленная, не осознавая еще до конца причин плохого настроения. Подумав, решила, что мой маятник начал свое обратное колебание, и успокоилась: я всегда принимаю его закон со смирением.
Вечером я поехала на русский язык в школу номер *4 готовиться к экзаменам. Дорога от остановки до школы была довольно длинной, поэтому я успела признаться себе в том, что мои душевные внутренности отвратительно пахли. Стоило их почистить.
Мой путь проходил через небольшой парк - там все еще оставались желтые листья кленов, только мрачные стволы деревьев выдавали месяц и, конечно же, низкое небо. По дороге я встретила женщину, которая вытирала платком слезы. Я решила, что кто-то из ее близких умер. Я пошла дальше. Парк незаметно опуcтел, но вдруг недалеко от меня я увидела пожилого мужчину, одетого в те жt цвета,что и я. Он посмотрел на меня как-то странно, отвернулся и пошел прочь. "Моя Смерть",- подумала я.
Недалеко от школы валялась мертвая кошка.
И тут я поняла, что в этот раз я не булу платить за свое счастье. Потому что заплатили все вокруг. Мне оставалось чувствовать себя благодарной этим существам, но это было ужасным наказанием: ведь я никогда не смогу сказать им "спасибо".
Я знала,что больше всех заплатил мой Дед.
И чувствовала, что так бывает всегда: они, наши старики, без сожаления отдают нам, их внукам, их надежде, последнюю каплю жизни, ту искру, которая не дает человеку умереть. Зачем они это делают? Я далека от мысли, что так они надеются искупить грехи, что их подталкивает чувство вины или сожаления – нет, это, скорее, их прощальный жест, последний - и между тем самый драгоценный - подарок, который они могут преподнести перед тем, как обратиться в другое состояние.
III.
Почему же девочка Ты так не любила закон равновесия,правивший этим миром?
Потому что это был жребий, жалкий механизм,жребий: кто-то получал счастье, а кто-то горе или смерть, чтобы уравнить состояние мира. Кто-то умирал исключительно ради того, чтобы живым доставалась возможность любить...
Значит,без смерти не было бы любви.
А без смерти и любви не было бы этого живого мира: он превратился бы в статичное недвижимое неприятное вещество.
В манную кашу.
15/11/2005